"БЕЗЗАЩИТНОСТЬ КРЕДИТОРА ИМЕЕТ ЛЕГИТИМНУЮ ОСНОВУ?!"

В России, где действовали и продолжают действовать бесчисленные финансовые пирамиды, где банкротство банков, крупнейших заводов и других предприятий носит повседневный характер, проблема защиты интересов кредиторов при несостоятельности должников затрагивает если и не все взрослое население страны, то десятки миллионов граждан и сотни тысяч юридических лиц уж точно.

Общеизвестно, что из всех легитимных способов отстаивания прав самым эффективным и действенным, несмотря на все недостатки в деятельности судов, была и остается судебная защита. И вот при проведении банкротства, когда должник заведомо не намерен или не может выполнить свои обязательства перед кредитором, когда резко обостряется конфликт между ними, когда, наконец, неизбежны столкновения интересов различных кредиторов, законодательство о банкротстве вопреки расхожему мнению о его прокредиторском характере вводит очень серьезные ограничения на право кредиторов получить по суду удовлетворение своих имущественных требований.

Указанное ограничение проявляется в трех формах.

Первая и важнейшая с точки зрения обеспечения прав кредиторов - это фактический запрет на разрешение спора в суде в порядке искового производства после того, как арбитражный суд принял к своему производству заявление о признании должника несостоятельным, ввел процедуру внешнего управления или уже признал его банкротом и открыл конкурсное производство.

Суды общей юрисдикции и арбитражные суды в этом случае либо отказывают в принятии иска, либо оставляют его без рассмотрения, либо прекращают уже начатые гражданские дела.

Так, Кунцевский межмуниципальный народный суд г. Москвы прекратил дело по иску г-на Ф. к КБ "Супримэксбанк" о взыскании валютного банковского вклада, сославшись в своем определении на то обстоятельство, что арбитражным судом ответчик признан банкротом и в отношении него открыто конкурсное производство. Мосгорсуд, рассмотрев частную жалобу истца, оставил это решение в силе.

Другие примеры подобных действий судов были приведены и подробно рассмотрены моими коллегами в одном из предыдущих номеров газеты в статье "Процесс и порядок - проблемы выбора" ("Бизнес-Адвокат", 1999, No. 23, с. 7).

К сожалению, такие примеры можно продолжать еще и еще. Одним словом, после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом надеяться на разрешение спора с ним в суде не приходится.

В судебных актах по названным и другим таким же делам как на основание в отказе от судебного разбирательства делается ссылка на п. 4 ст. 11 или п. 1 ст. 98 Федерального закона от 8 января 1998 г. No. 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве).

Согласно п. 4 ст. 11: "с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке". В п. 1 ст. 98 говорится, что с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства: все требования к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства.

Достаточно категорично высказываются в этом смысле и многие специалисты. К примеру, авторы издания "Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)". Постатейный комментарий" (М., Статут, 1999 г.) пишут: "Одно из последствий принятия арбитражным судом заявления о банкротстве должника к производству заключается в том, что с этого момента кредиторы должника не вправе обращаться к нему с исками, вытекающими из конкретных обязательств.

Вместо этого о наличии у должника обязательств перед кредитором последний должен заявить в рамках дела о банкротстве с тем, чтобы его требования были включены в реестр требований кредиторов и в случае признания должника банкротом были удовлетворены в порядке установленной очередности". И далее в комментарии к ст. 98: "Все требования к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства, предъявление каких-либо требований в порядке искового производства исключается".

Отмеченный выше разнобой в характере принимаемых судами актов объясняется некорректными и нечеткими формулировками Закона о банкротстве, совершенно не совпадающими с традиционными, выверенными десятилетиями формулировками процессуальных кодексов.

Вообще же нужно отметить, что процедура банкротства имеет комплексный характер, в ней есть элементы управленческой деятельности (внешнее управление), искового производства (предъявление и рассмотрение требований) и исполнительного (удовлетворение требований за счет конкурсной массы).

Имел ли в виду законодатель, принимая п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 98, обе процессуальные составляющие института банкротства или только вторую, то есть удовлетворение требований за счет имеющегося имущества банкрота, из текста закона совершенно неясно.

Есть в этих положениях и очевидные ляпы. Чего стоит такой квалифицирующий признак, как запрет предъявлять свои требования в индивидуальном порядке (п. 4 ст. 11). Я во всяком случае не знаком с процедурой направления арбитражному управляющему коллективных требований, да и закон такой возможности не предусматривает.

На мой взгляд, и правоприменительная практика, и приведенная выше точка зрения юристов о законности ограничения права на обращение в суды с исками отнюдь не бесспорны.

Обратимся прежде всего к Основному закону - Конституции РФ.

Как известно, п. 1 ст. 46 Конституции гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. При этом п. 1 ст. 15 основного закона устанавливает, что Конституция РФ имеет высшую силу и прямое действие на всей территории Российской Федерации, а законы и иные правовые акты, принимаемые на ее территории, не должны противоречить Конституции.

Тот факт, что в дальнейшем при определенных условиях данный субъект может обратиться в суд уже по новым основаниям (жалоба на действия арбитражного управляющего, а не исковое требование), ничего не меняет - соответствующее право у него уже отнято.

Совершенно очевидно, что рассмотрение судом искового заявления к ответчику, в отношении которого реализуется процесс банкротства, никак не затрагивает ни основы конституционного строя, ни нравственность, ни здоровье других лиц, ни обороноспособность и безопасность государства. Да и права, и интересы других лиц тоже, если решение постановлено в строгом соответствии с законом. Вот исполнение судебного решения в обход остальных кредиторов конечно может нарушить их законные интересы. Поэтому, если бы в Законе о банкротстве речь шла о том, что все расчеты между кредиторами и должником, признаваемым несостоятельным, а также передача им денежных средств или своего имущества кредитору, в том числе во исполнение судебных решений, производится только в рамках процедуры несостоятельности, это было бы справедливо, разумно и не противоречило бы Конституции.

Есть и еще один аспект проблемы. Ст. 57 Закона о банкротстве устанавливает, что вынесение арбитражным судом определения о принятии заявления о признании должника банкротом дает право кредитору ходатайствовать о приостановлении производства по делу о взыскании с должника денежных средств или иного имущества, но в то же время он может довести это дело до вынесения судом решения. Таким образом, закон и сложившаяся на его базе судебная практика вводят явное неравенство участников гражданских отношений в зависимости от того, когда данное лицо обращается в суд.

Это же неравенство имеет место и в тех случаях, когда одни кредиторы успели получить судебное решение до начала процесса банкротства, а другим, которые просто чуть позже подали иски, суды отказали в правосудии. Такое положение тоже не вписывается в конституционную норму (ст. 19) о равенстве прав граждан, в частности, о равенстве всех перед законом и судом.

Суды, отказывая кредиторам в праве на судебную защиту, указывают, что они вправе предъявить свои требования арбитражным управляющим. Если же учесть, что арбитражные управляющие нередко заранее ангажированы либо должником, либо кем-то из основных кредиторов, то многие из числа остальных кредиторов реально сталкиваются с тем, что рассмотрение их требований волокитится или эти требования безосновательно не признаются установленными, либо неправомерно признаются только в некоторой их части. Поэтому споры между кредиторами и арбитражными управляющими просто неизбежны.

Таким образом, суды фактически перекладывают рассмотрение спора на должностное лицо, являющееся зачастую его прямым участником. Так, в уже упоминавшемся деле о банкротстве КБ "Супримэксбанк" инициатором признания его несостоятельным выступила служба безопасности банка (!), являющаяся самостоятельным юридическим лицом, и ею же был рекомендован арбитражный управляющий. Не случайно поэтому его представитель не признавал иска г-на Ф. и ходатайствовал о прекращении судебного разбирательства.

Необходимо отметить и тот факт, что действующее процессуальное законодательство не предусматривает корреспондирующихся с нормами п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 98 Закона о банкротстве оснований для отказа в судебном разбирательстве гражданского спора, а ведь в ст. ст. 129, 219 и 221 ГПК РСФСР, ст. ст. 85, 87 и 107 АПК РФ содержится по общему правилу исчерпывающий перечень оснований для отказа в принятии искового заявления, оставления его без рассмотрения или прекращения производства по делу.

Помимо всего сказанного рассмотрение арбитражным судом жалобы кредитора на действия или бездействие арбитражного управляющего вовсе не то же самое, что судебное разбирательство в исковом производстве. Во-первых, арбитражный процесс сам по себе менее гибок, менее демократичен по сравнению с гражданским процессом. Затем, и это вторая форма фактического ограничения права на правосудие, процедура рассмотрения жалоб участников процесса несостоятельности друг на друга мягко говоря несовершенна. Она практически не разработана не только в таких процессуальных деталях, как, например, форма жалобы, участие свидетелей, порядок прений сторон и т.д., но и в вопросах, имеющих принципиальное значение - о предмете и границах судебного разбирательства. Вот почему заявитель, по существу лишенный выработанных столетиями судебной практики процессуальных гарантий, присущих исковому производству, на деле имеет значительно меньше шансов отстоять свои требования, защитить свои права.

Из-за имеющихся пробелов в процессуальной процедуре рассмотрения жалоб участников банкротства действия судов подчас принимают совершенно абсурдный характер. Закончу, пожалуй, классический пример с КБ "Супримэксбанк", в котором как в капле воды отразились все присущие российскому законодательству о несостоятельности недостатки.

Г-н Ф. после прекращения судом дела по его иску направил требования конкурсному управляющему. В связи с тем, что тот длительное время претензию не рассматривал, кредитор обратился с жалобой в арбитражный суд. Уже в ходе судебного разбирательства, которое, кстати, неоднократно откладывалось из-за неподготовленности конкурсного управляющего (?!), последний по совершенно надуманным основаниям признал требования Ф. только в незначительной части. Попытки заявителя оспорить позицию конкурсного управляющего в этом же заседании суда, где он впервые о ней услышал, были решительно пресечены судом под предлогом, что в жалобе эта тема не была отражена. Г-ну Ф. пришлось подавать новую жалобу уже на принятое конкурсным управляющим незаконное решение. Снова было заведено дело, снова судебные заседания не раз окладывались. В общем лишь через полгода с момента подачи первой жалобы суд своим определением обязал конкурсного управляющего признать требования Ф.

Совершенно очевидно, что при наличии решения суда по иску Ф. такая безобразная волокита со стороны конкурсного управляющего и арбитражного суда была бы исключена. А в данном случае абсурдность ситуации усиливалась еще и тем, что г-н Ф. являлся основным кредитором первой очереди и сумма его требований превышала всю конкурсную массу, то есть конкурсный управляющий, привлекавший себе в помощь адвокатов, боролся с кредитором фактически на его же деньги.

Хотелось бы подчеркнуть, что существуют и весьма значительные расхождения в практике решения одних и тех же вопросов судами общей юрисдикции в порядке искового производства и арбитражными судами в рамках дел о банкротстве. Так, например, суды общей юрисдикции вправе взыскать с кредитной организации валютный вклад в валюте (см. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999 г., No. 10, с. 15) и при этом, если у ответчика нет валютных средств, расчет подлежащей взысканию суммы производится в рублях по курсу ЦБ РФ на день исполнения решения. В то же время арбитражные суды, исходя из принципа равенства условий для всех кредиторов, рассматривают исключительно рублевые требования.

Нет у них также единообразной практики в вопросах курса пересчета валютных требований в рубли. Автор сталкивался, по меньшей мере, с тремя разными подходами: в одном случае был взят курс на день вынесения решения суда о признании должника банкротом, в другом - на день открытия конкурсного производства, в третьем - на день отзыва у банка лицензии на право осуществления банковской деятельности. Разница в отдельных случаях составляла по нескольку миллионов рублей, а в сравнении с возможным решением суда общей юрисдикции еще больше.

Третья форма - это ограничение права на обжалование состоявшихся судебных актов, в первую очередь, определений арбитражного суда, принятых в рамках дела о несостоятельности. Так, согласно п. 1 ст. 55 Закона о банкротстве по результатам рассмотрения заявлений арбитражных управляющих, в том числе о разногласиях, возникших между ними и кредиторами, а также жалоб кредиторов на нарушение их прав и интересов в ходе процедуры банкротства арбитражным судом выносятся определения. А в силу п. 3 этой же статьи определения суда, не предусмотренные АПК РФ, могут быть обжалованы только в случаях, прямо предусмотренных Законом о банкротстве. Так вот, по смыслу этой самой нормы определения судов по жалобам кредиторов обжалованию не подлежат.

Конечно, искушенный в судебных тяжбах читатель вспомнит уже не одно постановление Конституционного Суда, которыми признавались несоответствующими Конституции РФ нормы различных процессуальных кодексов, препятствующие обжалованию каких-либо судебных актов. Но беда в том, что неконституционность п. 3 ст. 55 Закона о банкротстве пока официально не установлена и у арбитражных судов по-прежнему имеются пусть сугубо формальные, но тем не менее законные на сегодня основания не принимать жалобы от кредиторов, недовольных результатами рассмотрения их заявлений о нарушении их прав и интересов арбитражными управляющими.

По моему мнению, Закон о банкротстве нуждается в серьезной доработке. Во-первых, было бы целесообразно внести предложенные выше изменения в п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 98.

Во-вторых, из Закона должна быть исключена норма п. 3 ст. 55.

В-третьих, необходимо более тщательно урегулировать те процессуальные позиции, какие имеются в этом законодательном акте.

При этом понятно, что любые изменения данного закона, служащего фактически самым эффективным инструментом очередного передела собственности, - дело не только сверхсложное, но и очень длительное. Поэтому в заключение хочется высказать следующую рекомендацию - если вы являетесь кредитором и у вас есть хотя бы малейшее опасение, что ваш должник может стать несостоятельным, вам необходимо либо быть одним из инициаторов признания его банкротом, либо постараться загодя заручиться судебным решением о взыскании с него долга, либо нанять толкового адвоката. Надлежащая судебная защита ваших интересов как кредитора в процессе банкротства законом не гарантирована.

Адвокат
адвокатской фирмы "Юстина"
С.ДЕДИКОВ

К оглавлению